Татарская песня

Когда народы, распри позабыв...
                                      А. Пушкин
Если с кем-либо придется говорить,
то не думай, какую религию он исповедует,
а обрати внимание на его ум.
                                 Каюм Насыри

Даже дворничиха Парашка
армянину кричит:
"Эй, армяшка!"
Даже драная шлюха визжит
на седого еврея:
"Жид!"
Даже вшивенький мужичишка
на поляка бурчит:
"Полячишка!"
Даже пьяница,
падая в грязь,
на татарина:
"Эй ты, князь!"
Бедняков,
доведенных до скотства,
научают и власть
и кабак
чувству собственного превосходства:
"Я босяк,
ну а все же русак!"
А Володя вспоминает Кокушкино,
бич с прилипнувшими колючками,
колокольчиков колыхание,
пастуха-татарчонка Бахавия.
И, картофелину печеную
из ладони в ладонь перекидывая,
запевал Бахавий
печальную
свою песню
под рокот ракитовый:
"Сары, сары сап-сары!
Сары чечек, саплары!
Сагынырсын, саргаирсын,
кильсе сугыш, чеклары.
Вы желты, желты, желты
не от горя ли, цветы?
Помертвеешь, пожелтеешь
от войны, от маеты".

И в костерике ветви похрустывают,
и так больно
от родственной боли.
До чего эта песня русская --
потому что татарская,
что ли?
А империя,
мать уродов,
воплотившись в двуглавом орле,
стала страшной тюрьмой народов,
да и русского в том числе.
Но с хвостами и русские черты,
и татарский шайтан
с хвостом...
Минарет над казанской мечетью
поднят старческим бледным перстом.
Здесь укрытое от государства
государство печалей и ран,
и морщины на лицах татарских --
это русским понятный коран.
И в мечеть забредает Володя,
где на каменных пыльных полах
перешептываются лохмотья
позабытых тобою,
аллах.
А во храме Христа недалече,
на пол капая сотнями слез,
перешептываются свечи
позабытых тобою,
Христос.
Разобщенно качаются тени,
к небу общему руки воздев.
Враг единый у всех --
угнетенье,
только разные боги у всех.
Рай еврейский пророчит ребе,
поп сулит православнейший рай,
но, не веря в спасенье на небе,
скажет с горькой усмешкой Тукай:
"Святую правду, веру, честь
не выше золота все чтут, -
оно сильнее, чем Коран,
Евангелие и Талмуд".
Но что вас сблизит,
божьи дети --
татарин,
русский,
иудей?
Неужто деньги,
только деньги
есть вера общая людей?
А ты, мулла,
бубнишь убого
из складок жира своего,
что нету бога,
кроме бога,
и Магомет --
пророк его?!
Но нет, спасенье --
не иконы,
не воззыванья к небесам,
Не Магомет, не Иегова,
а человек спасется сам.
И станет общей чья-то вера,
и скажет кто-нибудь в свой срок:
"Нет бога, кроме человека,
и человек --
себе пророк".
И пусть над столькими богами
звучит,
людей боготворя,
такая чистая,
Бахавий,
простая песенка твоя:
"Сары, сары сап-сары!
Сары чечек, саплары!
Сагынырсын, саргаирсын,
кильсе сугыш, чеклары".

Евгений Евтушенко -  Казанский университет
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~